Мемориальная карта

Событие
Прекрасную прощальную речь о П.А.Бобринском сказал М.Корнфельд:

«Вопреки традиционному оптимистическому утверждению, что «незаменимых людей не существует», — я полагаю, что русские братья едва ли согласятся с этим суждением после внезапного ухода на Восток Вечный нашего дорогого брата Петра Андреевича Бобринского.

Сейчас еще слишком рано для подведения итога всему тому, чем русское масонство обязано брату Бобринскому, не говоря уже о том, что его работа протекала, а значительной мере, в высших градусах.

Но моя задача облегчается однако же тем обстоятельством, что самое ценное и важное в деятельности брата П. А. Бобринского отразилось в работе всех русских мастерских без исключения.

Если покойный брат Л. Дм. Кандауров явился великим администратором русского масонства в Париже, то мне кажется, что брату Петру Андреевичу мы обязаны его основной идеологический ориентацией и, если можно так выразиться, тому основному стилю ритуальной и символической фактуры, который удивил наших французских братьев и создал для русских мастерских, в ложах Великой Ложи Франции, тот престиж, которым мы живем и по сей день.

Брат Бобринской соединял в своем лице ряд ценнейших качеств. Будучи поэтом, обладая абсолютным вкусом, подлинной культурой и эрудицией, он ясно понял основные задачи, ставшие перед основателями русского масонства в Париже. Эти задачи могут быть сведены к двум категориям.

С одной стороны, следовало выбрать между существовавшими во всемирном масонстве течениями то, которое наиболее созвучно русской ментальной структуре, учитывая наше масонское историческое прошлое времен Екатерины и Александра Первого.

С другой стороны – надо было создать для нового русского масонства необходимые рамки, в которых могли бы быть выявлены, в изгнании, в масонском плане творческие силы исконной и подлинной русской культуры.

Брат Петр Андреевич исходил из мысли, что основным базисом Ордена Вольных Каменщиков является посвятительная традиция, что основная задача вольного каменщика состоит в раскрытии связи, существующей между основными метафизическими проблемами и масонской символикой и что естественным стержнем такой работы являются: ритуальная сторона посвятительных обрядов и доклады, имеющие прямое отношение к масонской проблематике.

Вы все, дорогие братья, знаете, сколь блестяще брат Бобринской на деле доказал, что наша крайняя бедность, в смысле материальных средств, может быть с успехом восполнена гармонической стройностью ритуального действа, подчиненного строго определенному ритму.

Все доклады и множество произнесенных им речей могут служить образцами в масонской литературе.

Все они отличаются совершенством литературной формы, ясностью мысли и неустанным утверждением посвятительной сущности масонства.

Я едва ли ошибусь, если скажу, что русские ложи обязаны главным образом брату Бобринскому тем особым отпечатком, который их выделил (независимо от внешнего, формального лингвистического отличия) — из числа всех других мастерских Великой Ложи Франции и таким образом способствовал нашей идеологической автономии.

Брат Петр Андреевич принял опять же ближайшее участие в разработке на русском языке наших ритуалов, которые являются нашим драгоценнейшим достоянием.

Я закончу словами, которыми 24-го Июня 1954 года, в качестве Оратора нашего Объединения, я закончил приветствие обращенное к брату Бобринскому по случаю его 33-х летнего масонского юбилея:
«Со своей стороны, я выскажу уверенность, что, в историческом аспекте, работа на чужбине нашего сегодняшнего юбиляра не окажется тщетной, и что, рано или поздно, а тот светлый день, когда на нашей освобожденной родине застучат молотки вольных каменщиков во славу В∴С∴В∴, — его труды получат должную оценку».

Место события
Париж